[Бригитта Аспрамонтская]

ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ В МОСКВЕ
I.

Пасхальная ночь собирает в Кремль сотни тысяч народа.
В огнях все Замоскворечье, и легкий, как дымка, красноватый отблеск смутно вырисовывает белые стены кремлевских соборов. Незримая рука зажигает огоньки на Иване Великом. Под Успенским благовестником на решетке загорается крест из белых лампионов.
Затихают разговоры. Реже слышен смех. Зажжены все пасхальные огни. Богомольцы вынимают припасенные свечи.
Ждут. Скоро ударят на Иване, и по второму зову загудят все сорок сороков. И нарастает чувство напряженного ожидания…
- Ударили, кажется, где-то… Далеко.
Прислушиваются.
- Нет… Все тихо…
И снова ждут. Снова вслушиваются в смутный ропот многотысячной толпы.
Бродят и шатаются по белым стенам соборным запутанные, неясные тени от пасхальных огней. Розовеют внизу, у огней, грани Ивановского столпа. И чем-то сказочным веет от этой картины.
- Сейчас ударят!.
- Нет, еще без десяти минут.
На Ивановской колокольне перебегают огоньки – готовятся к благовесту.
Одна из священнейших московских традиций: первый удар в святую ночь раздается с Ивана Великого.
Он возвещает Москве радостную весть.
От него узнают колокольни, что миг настал.
Это было установлено строгим приказом Филарета.
- Звонить в церквях по второму удару с Ивана Великого.
Вся Москва слышала первый «бархатный» удар праздничного колокола. (…)

II.

Отсюда на Ивановской Колокольне еще тихо.
Вид волшебный.
Бенгальские огни кровавым светом озаряют белые строгие стены старых соборов. И отблески огней дрожат и пляшут внизу, в зеркале реки.
Замоскворечье залито огнями.
Куда ни погляди, - небо в разноцветных огнях. Бороздят его ракеты, взлетают римские свечи.
А внизу сплошное море голов. Шевелится, движется, течет.
Внизу громко говорят, кричат, стон, гул, - а сюда все это доносится только как непрерывный шорох толпы.
Близится полночь.
У колоколов приступают «к работе».
Армия ивановских звонарей выстроилась по местам.
У большого колокола, - на своем посту староста звонарей.
Старик, с золотой медалью на шее, медалями на груди, в красном кафтане с позументами, в муаровом красном поясе.
Четыре человека берутся за четыре конца длинного каната, обмотанного вокруг «языка», и ритмически ведут «язык» слева направо.
Язык раскачивается сильнее, сильнее, с тяжелым свистом носится по воздуху.
Скрипят железные тяжи, на которых подвешен колокол-громада в 6000 пудов.
Вот от Успенского собора махнули фонарем.
- С Богом!
Звонари открыли рот. Звонят здесь с открытым ртом. Иначе оглохнешь.
Четверо звонарей отбежали с канатом, и язык ударил в колокол.
Задрожала вся колокольня. В громовом раскате потонуло все. Резко засвистали воздушные волны.
Колокол висит аршина на полтора от пола, весь звук несется книзу и, отраженный каменным полом, волнами летит по воздуху.
Пол трясется под ногами.
Из соборов потекли золотые реки огней и парчи. Широкими лентами опоясывают храмы.
Вероятно, поют «Христос воскресе». Здесь не слышно ничего.
- Хрис-тос вос-кре-се! – кричит мне кто-то в ухо.
Оборачиваюсь: улыбающийся старик-«кардинал».
Он снова кричит мне в ухо по складам:
- Трид-цать чет-вер-тую Пас-ху здесь встреча-ю!
Крестные ходы ушли в храмы. Звон на минуту прекраается.
-Уходите с колокольни! – советуют мне, - сейчас ударим во все колокола
Замечательно, что все ивановские колокола. несмотря на разницу в весе и времени отливки, всегда составляли один аккорд, и всегда звучали в один «серебряный» тон. В этом «несравненная красота ивановского звона».
- Уходите! Уходите!
Сейчас ударят во все 15 колоколов.
По витой темной лестнице, путаясь в переходах, по каменным «мешкам» бегу вниз.
И вдруг все снова дрогнуло.
- Второй звон.
Загудел Большой.
Малиновым стоном пронесся «шестерик», - удар в шесть небольших колоколов сразу.
Пропели «корсунские» колокола.
В «сплох», вместе, снова ударили Большой, Успенский, Воскресный и Реут.
Если б человека, попавшего в первый раз спросить:
- Что это?
Он никогда бы не сказал, что это:
- Колокольный звон.
Это рев.
Словно ревет земля.
Такую симфонию мог создать один Бетховен – народ.
И на этом страшном фоне веселится, радуется, играет перезвон ближайших колоколен.
Перед нами внизу играет такой оркестр, как Москва, такую симфонию, как пасхальная ночь.
Ночь светлого и страшного чуда.
И огоньки ее горят, словно огоньки перед мириадами пультов невидимых великих музыкантов.
Звездами трепетала земля.
И ожило небо.
Все небо над Москвой полно взлетающими и падающими звездами.
Какая волшебная ночь!

Р. С.

Источник: «Москва и ее жизнь», 1914 год.

запись создана: 04.05.2013 в 23:11

@темы: С Праздником!, История, Книги, Москва