Ты мечтал родиться сотни лет назад...
"И вот, пока я пишу эти строки, мне так живо и так близко представляется, что я сижу не только все в том же старом доме, но и в той же обстановке, с тем же видом на улицу и на Кремль. Слава Богу, дом еще цел, и вид его еще не застроен; комнаты все те же и вещи кое-где, - все переносит в былое, и так оно светло и ясно предо мною.
Что за дело, что кругом так много перемен, что поколения миновались, что новые люди наросли, новые наслоения проникли в семью. Все же не угас в ней старый исконный строй, не иссякли родные отголоски и впечатления, бытовое наследие минувшего.
Все тот же шум несется от мостовой, и тот же благовест призывает по утрам молящихся, те же люди снуют безостановочно в Казенную палату и движутся по панелям. Тот же все храм Воздвижения, упраздненный монастырь, с красноречием своих гробов, с своей святыней и древностью по-прежнему красуется на широкой улице. Но самая улица помолодела, разрумянилась на старости лет, на ней возник тот португальский замок, который составил предмет особого поклонения…
А зимою, какая здесь тишина, какое успокоение!.. Санный путь и солнце, воздух свежий и живительный, золотые главы Кремля блестят яркими лучами, и звон этот дивный, с детства знакомый и родной, все по-прежнему ныне, как и всегда, пока стоять будет место свято, он будет разливаться по всей каменной Москве и от нее по всей земле Русской… Но когда же прекратится этот звон?... – Только тогда, когда не будет России."
Что за дело, что кругом так много перемен, что поколения миновались, что новые люди наросли, новые наслоения проникли в семью. Все же не угас в ней старый исконный строй, не иссякли родные отголоски и впечатления, бытовое наследие минувшего.
Все тот же шум несется от мостовой, и тот же благовест призывает по утрам молящихся, те же люди снуют безостановочно в Казенную палату и движутся по панелям. Тот же все храм Воздвижения, упраздненный монастырь, с красноречием своих гробов, с своей святыней и древностью по-прежнему красуется на широкой улице. Но самая улица помолодела, разрумянилась на старости лет, на ней возник тот португальский замок, который составил предмет особого поклонения…
А зимою, какая здесь тишина, какое успокоение!.. Санный путь и солнце, воздух свежий и живительный, золотые главы Кремля блестят яркими лучами, и звон этот дивный, с детства знакомый и родной, все по-прежнему ныне, как и всегда, пока стоять будет место свято, он будет разливаться по всей каменной Москве и от нее по всей земле Русской… Но когда же прекратится этот звон?... – Только тогда, когда не будет России."