@темы: Музыка

---

@темы: Музыка

---

@темы: Архитектура, История, Москва

---

Источник: www.vesti.ru/doc.html?id=1147994&cid=7

Заговор насекомых

Автор: Александр Можаев

Последние пару лет Александровский сад регулярно подвергается всякого рода улучшениям, и с каждым разом логика его улучшителей становится всё более странной. Для начала по сторонам Кутафьей башни (памятник ЮНЕСКО) были построены нарядные пластмассовые КПП, закрывшие её боковые фасады. КПП вещь, что ни говори, практичная – если принимать во внимание, что Московский Кремль по сию пору носит гордое звание «крупнейшей действующей крепости Европы». В общем, это понять по-человечески можно.

Дальше больше: осенью 2012-го в саду была вырублена липовая аллея, посаженная к 800-летию Москвы. Эта история имела гораздо больший резонанс, потому что Александровский парк – одно из самых общих общественных мест столицы. И когда некие федеральные службы берутся его корректировать, не считая нужным даже сообщить москвичам о своих планах, это, как бы сказать, настораживает. А отсутствие видимого практического смысла и вовсе пугает – в народе тут же пошли разговоры о том, что действующей крепости необходима простреливаемая эспланада, значит, рубят оттого, что ждут неприятеля. По этой логике, нелепый густой ельник, насаженный в те же дни вдоль кремлевской стены в Среднем Александровском саду, должен играть роль маскировки. Несмотря на идиотизм обеих теорий, опровергнуть их непросто, потому что иного смысла (даже в рамках практики "освоения сумм") в глумлении над знаменитым садом не наблюдается.

В мае этого года сад был, условно говоря, украшен памятником патриарху Гермогену. Место для памятника было указано сверху ещё до начала конкурса. Почему именно это — аккурат напротив фонтана с конями и выпускницами, поперек классической оси меж воротами и гротом – никто не знает. Победитель конкурса профессор Салават Щербаков, похоже, и не пытался справиться со сложностью назначенной площадки. Мы обсуждали памятник Гермогену с другим скульптором, Николаем Аввакумовым, стараясь предельно абстрагироваться от собственных "нравится – не нравится". Николай долго перечислял совершенно очевидные проколы: "Как известно, произведение искусства судят согласно законам, по которым оно создано. Этот памятник – фасадная композиция, которая рассчитана на восприятие с одной стороны. Стоит, при этом, в центре клумбы с круговым обзором, лицом к "яме" у подземного перехода, спиной к центральной аллее". И так далее.

Кроме того, крайне пафосный Гермоген оказался в компании церетелиевских зверюшек с одной стороны, а с другой – мыслителей-социалистов, чьи имена выбиты на ленинском обелиске у грота. О том, чтобы подвинуть любимое народом произведение "нашего везде" не может быть речи, а вот обелиск явно мозолит глаза. Мнение Галины Ананьиной, должность которой на сайте фонда постановки памятника Гермогену означена как «самая главная»: "Конечно, можно было бы не поднимать этот вопрос, но раз уж установлен памятник Патриарху, приведшему саму династию Романовых на трон, то может ли он оставаться с Марксом, Плехановым, вот со всем этим…?"

Мнения мнениями, но обелиск, установленный в 1914-м и творчески переработанный в 1918 году по указу Ленина, действительно исчез 30 июня сего года. Задним числом руководитель пресс-службы Управления делами президента Виктор Хреков разъяснил, что обелиск-де был крив и угрожал падением, потому резко демонтирован. А также обещал, что вскоре обелиск вернется на место в том же виде.

Напомню историю этого монумента: едва понаехав в Москву, Владимир Ленин попросил удалить с гранитной поверхности имена тиранов и геральдику поверженного режима, а вместо неё поместить надписи "Р.С.Ф.С.Р." (возможно, первое появление этой аббревиатуры в граните) и "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". А также лично им утвержденный список имен правильных мыслителей, от Кампанеллы и Чернышевского до Маркса и Энгельса. И поскольку "романовская" резная декорация не была удалена полностью, получилось то, что теперь принято называть палимпсестом – странное и многозначительное наслоение смыслов, последний памятник царизма, спрятанный внутри первого монумента советской власти, правда истории как она есть.

Стало быть, если кому кажется, что присутствие Чернышевского за спиной Гермогена нежелательно, то есть только два законных способа устранить затруднение. Правильный, оптимальный: сдать означенный палимпсест, сам по себе уникальный исторический памятник, в архив (скажем, в парк Музеон, в гости к Железному Феликсу), а в Александровском саду соорудить точную копию Романовского обелиска. Думаю, против такого решения протестовали бы только самые увлеченные ленинисты. И второй способ, не очень правильный: имитировать сбитые дореволюционные элементы накладными деталями, поскольку восстановить их иначе, не нарушив целостность исторического подлинника, невозможно – это камень.

Благоустроители выбрали третий вариант, дикий во всех отношениях. Они развернули монумент на 90 градусов (по оси Гермогена, но боком к Аллее городов-героев), стесали напрочь надписи 1918 года (отчего верхняя часть обелиска стала тоньше), а поверх приклеили не то чтобы грубую, а заведомо лживую имитацию "романовского" декора. "Церковный вестник" опубликовал материал, где со слов авторов проекта говорится о том, что декор восстановлен "в полном соответствии с исторической правдой". Снова вранье, потому что Николай Аввакумов подобрал сравнительные фотографии предреволюционного обелиска и его как бы реставрации – полное непопадание! Не тот орел, не тот святой Георгий, не тот шрифт, всё не то. Очевидно, что надписи в оригинале — ручной работы, а в версии Щербакова это компьютерная разметка, посаженная не по краям поля, а отчего-то по центру, притом с грамматическими ошибками (Ъ вместо Ь). Как сказал Николай, "я бы им простил Энгельса, если бы это была честная работа, но я догадываюсь, почему "реставрацией" занимались неучи – у настоящего реставратора никогда рука бы рука не поднялась калечить подлинник".

Статья в "Вестнике" заканчивается словами: "Остается надеяться, что больше никому не придет в голову обтесывать исторический гранит, чтобы написать на нем что-нибудь иное". А почему нет?! Что было дважды, то может быть трижды. Ленин кромсал выстроенный четырьмя годами ранее, с точки зрения того момента художественно посредственный символ прежнего режима (поступить иначе он мог разве что заложив динамиту). Профессор Щербаков прошелся по вполне состоявшемуся, государственно как бы охраняемому памятнику. Так что это не восстановление справедливости, а всё тот же треклятый замкнутый круг русской истории, отказывающейся учиться на своих ошибках.

…А теперь самое интересное: одновременно, в этом октябре, всплыл скандал с другими обелисками, ровесниками Романовского. Лишь год спустя после 200-летней годовщины Бородинского сражения так называемые блогеры заметили факт подмены — на этот раз уже полной — ряда памятников, поставленных в Бородино в 1912 году. Вместо подлинных монументов — грубые копии из другого камня, степень попадания в оригинал – ещё меньше, чем в Александровском саду. На сайте госзакупок нашлось подтверждение того, что замена материала была заранее предусмотрена заказом Министерства культуры. Как будто происходит нарочный мухлёж, подмена живой истории коварной фальшивкой — вроде похожей, но в то же время намеренно искаженной, чтоб никто не догадался.

Вот как хотите, а я не могу найти этому логических оправданий — ни родное головотяпство, ни забвение профессиональной совести, ни система распилов и откатов здесь ни при чём. Никогда не верил в теорию заговора, но всё чаще вспоминаю цитату из "Людей в черном": "Юноша, представь себе гигантского таракана с жутким комплексом неполноценности, который шляется по Манхеттену в человечьем обличьи. Что, нравится?"

А если вы не верите, что меж нами бродят переодетые патриотами и реставраторами космические тараканы, то вот вам ещё один сенсационный пасьянс от скульптора Аввакумова. Ровно напротив Романовского обелиска стоит восстановленный после пожара Манеж (номинация "Лучший реализованный проект 2005 года"). Его ампирные фасады не пострадали от огня и нуждались только в ремонте. Но сравнивая старые и новые фотографии, мы вдруг понимаем, что внешний декор был заменен на похожий, но расположенный в ином порядке – лепнина фриза развернута зеркально, филенки дверей поменялись местами. Зачем? А чтоб никто не догадался. Ваше слово, господа конспирологи.

@темы: Мнения, Москва

---

Источник: Монтаж обелиска в Александровском саду

В Александровском саду заканчивается переделка обелиска. Через 4 года после установки в 1913 году к празднованию 300-летию царствования Дома Романовых он был переделан в 1918 году согласно решению исполкома Моссовета от 17 августа 1918 г. 95 лет он простоял в таком виде (не считая его перенос на нынешнее место). Однако несколько месяцев назад обелиск демонтировали. В настоящее время памятник вновь появился в саду, но он развёрнут теперь в сторону аллеи. Кроме того, имена "выдающихся мыслителей и деятелей борьбы за освобождение трудящихся" стесали и высекли имена царей. Подробнее читайте в Википедии>>

1.


2.

3.


4. Приклеили на какой-то суперклей вновь изготовленные гербы царств и Георгия в центре венка.


5. Блоки монтировали без гербов


6. С 1918 года и до нашего времени, то есть 95 лет выглядело так


7. Вид сбоку


8. Снимал раньше - 21 числа. Видно, что вместо имён социалистов высечены имена царей.

@темы: Москва

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

24.10.2013 в 11:38

Пишет  Нари:

24.10.2013 в 10:36

Пишет  Джеркас Ордо:

О нигерийском письме... И ответе...
Недавно мне пришло письмо из солнечной Нигерии. Точнее, нигерийское письмо из страны Того. Обычно этот спам идет в корзину сразу. Но в тот день я был зол и мрачен. Из письма я узнал, что мой дальний родственник, Сергей Бармалей (автор даже не проверил это имя на предмет отношения к нашим фамилиям...) скончался в этой африканской стране. Несколько поугорав насчет смерти легендарного персонажа, я решил ответить. И ответ был написан...

Уважаемый господин Хантер Фасемба!
Я благодарю вас за новости, но не могу принять это наследство, потому, что Сергей Бармалей был преступником, разыскивавшимся за убийства, похищение детей и людоедство. Я ценю вашу заботу, но, будучи офицером полиции, не могу взять эти деньги, добытые преступным путем.

Я честно думал, что житель солнечной Африки уймется. Но не тут-то было. Он начал меня уговаривать взять эти деньги, поделившись с ним.
И получил ответ...

Я обсудил ваше предложение с моим начальством. Мой непосредственный командир, полковник Петренко, принял решение, что деньги должны быть возвращены в Россию. Я передал ему ваш адрес почты и имя на этом сайте. В течение недели с вами свяжутся и дадут инструкции о дальнейших действиях. Благодарю вас за сотрудничество.

Результат: бедный спамер удалил аккаунт... Как же мало ему надо для счастья...

@темы: Истории из жизни:)), Позитив, Найденное

---

Главный архив Министерства иностранных дел
(Вид со стороны Моховой улицы)

Еще в начале прошлого века на углу Воздвиженки и Моховой стояло двухэтажное здание, похожее на сказочный терем с фигурными наличниками, крутой крышей, стрельчатыми окнами и островерхими башенками. А рядом небольшая белоснежная церковь с шатровым завершением, соединенная переходом с главным зданием. По периметру участка шла высокая каменная ограда с резными башнями и башенками. Принадлежало это архитектурное чудо главному архиву Министерства Иностранных дел.

Ограда Главного архива Министерства иностранных дел
(Вид со стороны Воздвиженки)

Но, по справедливости, рассказ об архиве следует начать с истории самого участка, на котором он располагался. Исстари так сложилось, что, если левая сторона Моховой была застроена деревянными избами, церквями и лавками, то на правой традиционно селились люди знатные. В XVII- XVIII веках здесь стояли дворы Шуйских, Прозоровских, Морозовых, Хилковых, Черкасских и многих других. Здесь же в XVII веке находился двор боярина Василия Ивановича Стрешнева, родственника жены Михаила Романова Евдокии Стрешневой. Сохранились планы его усадьбы, на которых показаны каменные палаты, стоявшие в глубине двора. Рядом стояла миниатюрная и очень нарядная церковь святой Ирины.

Церковь св. Ирины

Этот рисунок, выполнен, конечно, намного позже, когда храм был частично перестроен, но хорошо передает внешний облик Ирининской церкви времен боярина Стрешнева. Храм типа восьмерик на четверике стоит на высоком подклете, с восточной стороны – полукруглая аспида, рядом с ней – трехпролетная надвратная звонница, с западной стороны - трапезная. Храм изображен здесь с одной из наиболее выгодных точек зрения – со стороны парадного двора обращенного к Кремлю. Сама композиция его была рассчитана на обозрение из царской резиденции, с востока, и,благодаря своей продольно-осевой композиции, смотрелся как небольшая стройная башня.

Посвящение храма Ирине Великомученице, довольно редкое для Москвы, можно объяснить тем, что так звали мать Василия Ивановича Стрешнева, да и первенца царской четы, дочь Михаила Романова и Евдокии Стрешневой, окрестили Ириной, она родилась в 1627 году, а церковь по документам известна с 1629 года.

Сам же Василий Иванович Стрешнев умер бездетным, усадьба его перешла в казну, чтобы вскоре быть подаренной другому царскому родственнику: Кириллу Полуэктовичу Нарышкину, тестю царя Алексея Михайловича и деду Петра Великого. Кстати, ему же, был пожалован еще один двор на Воздвиженке. Находился он на противоположной стороне улицы, приблизительно на месте дома №6.

Древние палаты принадлежат Нарышкиным весь XVIII век, а в начале XIX вновь переходят в казну. После 1812 года здесь находилось Горное правление, а в 1868 году участок был передан Московскому главному архиву Министерства Иностранных Дел.

Начало архиву положили собрания государственных актов времен Ивана Калиты и его преемников. Позднее к ним добавились документы присоединенных территорий – Галицкого, Тверского и Серпуховского княжеств, Новгородской республики.

Сначала архив хранился в Кремле, в палатах казенного двора, потом перешел в ведение Посольского приказа и его преемника Коллегии, а позже Министерства Иностранных дел.

Здесь хранились документы о важнейших событиях в истории России: следственное дело о гибели царевича Дмитрия, документы об избрании на царство Михаила Романова, переписка Петра Великого. Всего не перечислить…

С 1770 года архив находился в старинных палатах думного дьяка Емельяна Украинцева в Хохловском переулке.

Палаты Емельяна Украинцева

Именно там служили «архивные юноши», как с легкой руки известного библиофила Сергея Александровича Соболевского стали называть группу молодых дворян, служивших в Архиве в 20-е годы XIX века. Среди них был сам Соболевский, поэт Д. Веневетинов, литераторы С. Шевырев, В. Одоевский. А. И. Кошелев, также служивший архиве, писал: «Архив прослыл сборищем «блестящей» московской молодежи, и звание «архивного юноши» сделалось весьма почетным, так что впоследствии мы даже попали в стихи начинавшего тогда входить в большую славу А. С. Пушкина». Помните?

Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят
И про нее между собою
Неблагосклонно говорят.

Кстати, и сам Александр Сергеевич некоторое время после окончания Царскосельского лицея числился в штате архива.

В 1874 году Архив переехал на Воздвиженку. На фундаментах древних палат было построено новое хранилище. Автором проекта здания был академик архитектуры Яков Реймерс, помогавший Константину Тону в художественной отделке храма Христа Спасителя.

Позже был вновь отстроен храм святой Ирины, разобранный «за ветхостью» еще в 40-е годы. Новый храм был точной копией прежнего. Стоял он приблизительно на месте теперешней лестницы здания РГБ.

Церковь св. Ирины при Главном архиве Министерства иностранных дел

Комплекс Архива быстро стал московской достопримечательностью. Отзыв современника: «Здание по внешности, башенками, своим обширным двором, своим превосходным входом – словом, всею своею отделкою бросается в глаза каждому, и немудрено, что приезжающий – русский ли или иностранец, осматривающий достопримечательности Москвы – непременно посетит эти палаты».

После революции отзывы стали иными. Вот один из них: «на другой стороне Воздвиженки, в глубине сада, обнесенного курьезною по своим претензиям на русский стиль каменною стеною, находится здание Центрархива». И примечание: «Здание Центрархива разобрано в связи со строительством нового здания Государственной библиотеки имени В. И. Ленина».

Библиотека им. В. И. Ленина, 1947 год.

@темы: Старинные фотографии, Архитектура, История, Москва

---

Источник: nikolas11.livejournal.com/22978.html


Недавно в сети появились снимки из архива путешественника Брэнсона Де Ку (Branson DeCou), снятые им в Москве в 1931 году и позже раскрашенные анилиновыми красками. Снимки просто потрясающие!



Очень атмосферные снимки Москвы, возвращающие нас во времена рассказов Ильфа и Петрова, первых успехов НЭПа и последних лет той старой купеческой Москвы, которая скоро будет уничтожена...




Вид на Кремль от Большого Каменного Моста





Вид на Кремль с Большого Москворецкого моста



Вид на Москворецкую улицу и Васильевский спуск от Большого Москворецкого моста



Грановитая палата. Красное крыльцо



Благовещенский собор Кремля и Красное крыльцо



Колокольня «Иван Великий»




Красная площадь



ГУМ



Воскресенские (Иверские) ворота





Площадь Свердлова (Театральная)





Театральный проезд в сторону Лубянской площади



ЦУМ



2-й МХАТ (Центральный детский театр)




ТОРГСИН



Улица Кузнецкий Мост





Охотный ряд



Советская площадь



Агитация на Советской площади



Советская площадь. Институт Ленина



Страстная площадь



Тверская застава





Храм Христа Спасителя



Храм Христа Спасителя внутри



Новодевичий монастырь



Пятницкая улица у церкви Параскевы Пятницы



Храм Воскресения Христова в Сокольниках



Часовня Целителя Пантелеймона Афонского





Здесь и ниже - Парк культуры и отдыха им. Горького
























Сухарева башня



Владимирские ворота на Лубянской площади



Дом культуры завода «Каучук»



Дом культуры имени С. М. Зуева



Клуб Русакова Союза Коммунальников



Моисеевская площадь. Вид на будущую Манежную площадь.



Моисеевская площадь. «Ехали в трамвае Ильф и Петров»



Где-то в старой Москве...



Иностранные фотографы у МосТорга



Иностранец и москвичи



Продавец напитков



«Лучшее обслуживание - рабочим»



Демонстрация на Краснопрудной



Возможно, в ТОРГСИНе



Очереди на Пятницкой



Биржевая площадь и Блюхеровский переулок



Сокольники. Зеленый театр.



Предок Сильвестра Сталонне торгуется у Китайгородской стены



«Союзпечать» у Китайгородской стены



Стоянка у Ленинградского вокзала.



Извозчик на Стромынке



Усачевка



Фабрика-кухня №1



Вид с Воробьёвых гор



Церковь Похвалы Богородицы



Площадь Революции



Третьяковская галерея



Храм Покрова на Рву



Площадь Революции



Красная площадь



Вид с колокольни ц.Николы Стрелецкого



Храм Христа Спасителя



ГУМ



Театральная площадь



У Китайгородской стены



ЦПКиО им.Горького



ЦПКиО



Швейцар «Националя»


Все фотографии - кликабельны. Нажатие на любую фотографию перенесет вас на сайт «Фотографии старой Москвы», где вы сможете обсудить любую фотографию, поделиться ценными воспоминаниями, закачать на этот крупнейший ресурс старых фотографий Москвы свои архивные фотокарточки, ну или просто прекрасно провести время, изучая бескрайнюю историю нашей столицы.

@темы: Старинные фотографии, Москва, Найденное

---

"Падающие колокольни Москвы"

Заметка взята из журнала "Наука и жизнь" (№2, 1970 год). Фотографии найдены на просторах интернета. Комментарии мои.

"В Москве много уникальных зданий. Есть среди них и “падающие башни”. Вы их видите на фотографиях. Правда, наклон этих сооружении невелик, и пока они не в угрожающем состоянии.

Колокольня собора “Покрова”, что на рву (храм Василия Блаженного). XVI—XVII века.

Колокольня церкви Максима Блаженного. 1829 год, ул. Разина, д. 4. *

Колокольня церкви Николы в Хамовниках. XVII век. Теплый пер., д. 1.**

Колокольня церкви Всех святых в селе Всехсвятском. 1733 г., у метро “Сокол”.

Колокольня церкви Всех святых “на Кулишках”. XVII век., пл. Ногина.***"

* Совр. ул. Варварка.
** Совр. ул. Тимура Фрунзе.
*** Совр. Славянская площадь.

@темы: Архитектура, Интересное, Москва

---

Владимир Солоухин "Осенняя ночь".

Блестит панель. По ярким лужам

Гуляют зябкие ветра,

Еще не время зимним стужам,

Ненастью самая пора.

Вкруг фонарей из тьмы дождинок

Завесы желтых паутин.

И дождь, стремящийся в суглинок,

Асфальт встречает на пути.

Машины, зонтики прохожих,

Реклам и окон яркий свет…

Здесь ночь сама на день похожа

И темноты в помине нет.

А между тем бывает страшен

Сырой осенний мрак земли.

Над молчаливой речкой нашей

Теперь темно, хоть глаз коли.

Там, по дороге самой торной,

На ощупь двигались бы вы.

Лишь ветер мокрый, ветер черный

Средь черной рыскает травы.

Там под сырым ночным покровом

Листва мертвеет на кустах,

Грибы растут в лесу сосновом,

И рыба бродит в омутах…

1949

@темы: Поэзия

---

Владимир Филимонов "Москва".

(фрагменты)

* * *

Сравним ли город мы какой
С широкой, длинной, бесконечной,
Веселой, ласковой, беспечной,
Незаменимою Москвой?

В ней детство нашего
невинное мечтанье,
В ней наша память о былом,
О веке юности, о веке золотом...
В ней все для нас воспоминанье!..

* * *

Тогда в Москве, и праздной, и богатой,
Живали жизнью полосатой:
Арбат ложился спать -
уже встали на Донской,
Здесь девятнадцатый, шаг Дале -
век девятый,
В Таганке - Азия,
Европа - на Тверской,
Не тот обычай на Казихе,
Какой на Бабьем городке;
Фуро в Рогожской на купчихе,
Старик в Грузинах в парике.
Гнусят "mon cher, ma chere"
уж даже на Плющихе.
А перейдешь чрез Крымский брод -
Другой язык, другой народ!

* * *

В Москве родной по всем углам,
На горках, на буграх, на скатах,
средь долины
Их было много тут и там:
В Арбатской улице дворянской,
В аристократии Тверской,
В прямой, широкой,
хоть Мещанской,
В Басманной,
исстари богатой красотой,
И в хлебосольной Поварской...

* * *

... Действительный сих обществ член,
В роман плаксивый рыцарь годный,
На новый лад арбатский Стерн,
Вот в белой шляпе новомодной,
От солнца с зонтиком в мороз,
Всегда в мечтах сантиментальных,
Бродил вокруг ворот Трухмальных,
Искал в снегу весенних роз...

* * *

На Овражках, на Полянках,
На Котлах и на Таганках,
На Бору и на Щепах,
В Гребешках, на Курьих Ножках,
Ты на санках, ты на дрожках,
На качелях, на горах,
Ты в Покровском на катанье,
Ты в Собранье на гулянье,
Под Новинским, под Донской,
Ты с блинами, ты с икрой,
Ты с ботвиньей, ты со щами,
С сбитнем, квасом всех родов,
Ты с тверскими калачами,
Первообраз городов!...

* * *

С моею странною душою,
Как Вертер-Донкишот, боролся я с мечтою,
Руссо-фанатика читал;
В московском свете представлял
Сентиментальную любви карикатуру.
Петрарка новый, я пел новую Лауру,
И Яуза была Воклюзою моей...
Я в цвете юношеских дней
Дурак классический от скучного ученья,
Стал романтический дурак
От прихоти воображенья.

* * *

Знавали ль вы Москву былую,
Когда росла в ней трын-трава?
Я вам старушку нарисую.
Вот допожарная Москва:
Валы, бугры, пруды, овраги,
Домы на горках и во рвах,
Телеги, цуги, колымаги;
По моде юноши в очках
И дев и жен безлетных стаи,
Алины, Полиньки, Аглаи;
Ходячих сборище веков,
Старух московских допожарных
И допотопных стариков,
Рассказчиков высокопарных;
Толпы майоров отставных,
Белоплюмажных бригадиров,
Тузов-вельмож давно былых.

* * *

Кой-где чудно снаружи и снутри:
Избушки близ палат, средь улиц пустыри,
И днем ворота на запоре,
На ставнях намалеван кит,
Торчали иглы на заборе;
Был дом Египетский, образчик пирамид,
Был грот, средь города, с подземными ходами,
Был двор на Яузе и с пашней, и с лугами,
Бывали пастбища на мостовой,
Большая мельница молола на Донской...
Невольники с острога на Неглинной
Певали песни заунывно;
По улицам дрались кулачные бойцы;
Бренчали там и тут бубенчики, гремушки,
Змеи с трещотками взвивались...

* * *

Мужчины тех годов, люд вольный, отставной,
Носили из трико в обтяжку панталонцы,
Гусарские с кистями сапожки,
Жабо как пуховик, а шляпы как горшки;
На фраках пуговки блистали, как червонцы,
Торчали, как хомут, в сажень воротники...
Иной балованный москвич,
Давно былых времен придворный,
Встав в полдень, до ночи изволил ногти стричь,
Чулок натягивал узорный.
Те звезды чванливо носили на плащах,
В камзолах красных, в позументах,
С раззолоченными ключами на спинах
Ходили в огород; езжали в баню - в лентах.

* * *

У барынь, барышень француз
Обрезал косы, снял снуровки,
Обстриг вертлявые головки
Барашками, а la Brurus...
Бывали модницы иные.
С гребенками в аршин в курчавых волосах,
В коротких юбочках, почти полунагие,
Все пальцы в кольцах и перстнях,
На зарукавьях вечно змейки,
И пояс стянутый почти у самой шейки.

* * *

Плодилась добрая семья!
С Ордынки до Миюс, от Лужников до Всполья
Все свояки да кумовья,
И степени различной братья,
Золовка, мачеха, сноха, невестка, сватья,
Тесть, свекор, вотчим, шурин, деверь, зять!
Легко б из сестр составить роту,
Из дядей полк навербовать,
А теткам не было и счету.
Бывало, в святки, на Святой,
Москвич-молодчик, всем родной,
Послушный внук, племянник ловкий,
Ухватской четверни обломит все подковки,
Колеса обобьет, исшмыжет полозки,
Когда обрыщет все родные уголки.

* * *

Людей на все мирские нужды
В Москве бывал большой запас...

* * *

Порой с углом на короля
То Кузьку ставил, то Маврушу
И на живую часто душу
Выменивал борзого кобеля,

* * *

...когда в обед роскошливый Лукулл
Венгерским смачивал во рту пирог воздушный
Иль с жадностью глотал десятки вафлей вдруг,
Творца их, повара, дирали на конюшне.


* * *

Медаль позвольте обернуть,
Мы знаем, москвичи, в Москве Москву - другую!..

* * *

Вот он на Моховой, высокий, светлый дом,
Наш храм науки и искусства,
Достоинств многих колыбель!
Здесь развились в нас ум и чувства,
Здесь мы постигнули духовной жизни цель...

* * *

Вот на Ивановской горе старинный,
И стариной своей красив,
Образчик теремов, весь в окнах узких, длинный
Дипломатический Архив.
Для нашей юности дворянской
В нем основался быт гражданской -
Рассадник на Руси до нынешних годов
Вождей, сановников, певцов.

* * *

В битве Руси - город славный,
Жертвой миру - мировой,
По обычью - своенравный,
Самобытный - стариной!
...От Рогожской до Миусской,
От Крестовской до Калужской -
Сила, торг, забава, пир,
Город - царство, город - мир!..
В свете равного нет края
С нашей матушкой-Москвой,
Как другого нет Китая,
Нет Венеции другой!


1845

@темы: Поэзия, Москва

---

@темы: Музыка, Позитив

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

16.10.2013 в 13:15

Пишет  djovisse:

16.10.2013 в 12:54

Пишет  Insei*:

16.10.2013 в 10:50

Пишет  #Зараза:

16.10.2013 в 10:08

Пишет  Unicorn666:

#unicorn_art
Ссылка

@темы: Зверушки, Найденное

---

Наткнулась в What have you lost?: whatareyoulost.diary.ru/p192232232.htm

Даже не знала, что это видео существует. Все еще такие молодые...

@темы: Музыка, Найденное

---

-1

---

История любви знатного вельможи и крепостной актрисы давно уже стала чем-то вроде городской легенды, где правда причудливо переплетается с вымыслом. Что и не удивительно. Высший свет, по разным причинам предпочитал об этом умалчивать или придерживаться, что называется, официальной версии. Так что память об этих событиях долгое время хранилась только в устном предании, передававшемся от поколения к поколению и трактовавшемся в меру понимания рассказчиков. Исследователи заинтересовались этими событиями много позже, поэтому всей правды нам уже, конечно, не узнать.

Прасковья Ивановна, дочь крепостного кузнеца, отсюда и ее фамилия – Ковалева, родилась в 1768 году в одном из многочисленных имений Шереметевых. Каком именно, доподлинно неизвестно, но все та же народная молва утверждает, что это было подмосковное Константиново.

С малых лет девочка воспитывалась в доме Марфы Михайловны Долгоруковой, родственницы Шереметевых, а после того, как ее отца вместе с семьей перевели на жительство в Кусково, стала учиться в тамошней артистической школе, готовившей одаренных крестьянских детей к сцене. Шереметевы, владельцы одного из лучших крепостных театров России, на обучение своих актеров не скупились, приглашая для них лучших педагогов того времени. С 17 лет она ужи числится в кусковских штатах как актриса.

Портрет П. И. Жемчуговой в роли Элианы.

На этом портрете Прасковья Ивановна изображена в образе Элианы, героини оперы А. Гретри «Самнитские браки», решившейся преступить законы своего народа ради того, чтобы быть со своим возлюбленным. Надо сказать, что в русском театре второй половины XVIII века господствовали идеи эпохи просвещения, одна из которых отрицала сословные рамки и провозглашала естественное, то есть природное, изначальное, равенство всех людей. Благородство души ставилось выше благородного происхождения. Но, к сожалению, то, что с восторгом принималось на сцене, не находило отклика и поддержки тогдашней морали, закрывавшей глаза на сожительство господ со своими крепостными, но не желавшего признавать возможности столь неравного брака.

И правда, дело по тем временам, было неслыханным.

Граф Николай Петрович Шереметев, потомок древнего и знатного рода, человек образованный, в короткий срок сделавший блестящую карьеру при дворе, да к тому же после смерти отца ставший одним из самых богатых российских вельмож и уж точно самым завидным женихом, мало того, что отдал свое сердце безродной крестьяне, так еще и видел в ней равную, до такой степени, что решился дать ей свое имя и освятить их союз узами церковного брака.

Конечно же, свершись это не сразу. Николай Шереметев был в полной мере человеком своего времени. Всем была известна его слабость к прекрасному полу, чему немало способствовала безмятежная и привольная жизнь в Кускове, в окружении многочисленных дворовых девушек и артисток крепостного театра, охотно принимавших знаки внимания от молодого барина. История о пресловутом носовом платке, который он тайно оставлял в комнате очередной своей избранницы, наглядно характеризует его нрав до встречи с юной актрисой, изменившей всю его жизнь, в которую впервые вошло глубокое и настоящее чувство.

Но сразу решиться на брак он, конечно, не мог. Единственным выходом виделось ему окончательно определить Парашу в театр, где ее несомненный талант обеспечит ей определенное положение и известность.

Он в новом блеске возрождает запустевший было после смерти отца кусковский театр и вскоре ведущей актрисой в нем становится Прасковья Жемчугова (таков был ее сценический псевдоним). Это не было заурядной протекцией: Прасковья Ивановна к тому времени действительно стала выдающейся оперной певицей.

Спектакли с ее участием пользуются неизменным успехом у зрителей, слава о ее голосе разносится далеко за пределы Кускова, но за всем этим внешним блеском таилась глубокая драма.

Николай Петрович все яснее осознавал, что чувства его - не сиюминутная прихоть, и даже не страсть. Он любил и знал, что больше никого полюбить уже не сможет. Много позже в завещательном письме сыну граф Шереметев напишет: «Я питал к ней чувствования самые нежные, самые страстные. Долгое время наблюдал я свойства и качества ее: и нашел украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность, нашел в ней привязанность к святой вере и усерднейшее Богопочитание. Сии качества пленили меня больше, нежели красота ее, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки». Да и сам Николай Петрович все больше менялся, перенимая характер и добродетели своей возлюбленной. Это было мучительно: нравственное совершенствование само по себе тяжело, к тому же граф Шереметев не обладал достаточной для того волей, а поддержать его было некому. Общество скорее простило бы ему откровенное распутство, но никак не постоянство в этой странной любви. Упреки, замечания, косые взгляды и двусмысленные улыбки встречали его теперь повсюду.

Не менее его страдала и Прасковья Ивановна. Воспитанная в строгих правилах, искренне и горячо верующая, она, не смотря на всю любовь свою к Николаю Петровичу, постоянно мучилась сознанием того, что связь их греховна. Ее, как и графа, сопровождали пересуды, насмешки и злые шутки, происходившие больше от зависти, чем от осуждения. Еще одной бедой стала горячо любимая ею семья. Увидев возвышение Прасковьи Ивановны, они одновременно и укоряли ее, и требовали все больших и больших поблажек и привилегий для себя. Особенно непомерны были притязания одного из братьев – Алексея, тревожившего память сестры и после ее кончины.

Сама же она не изменилась. Никто не видел от нее ни спеси, ни гордыни, ни заносчивости, неминуемо проявившихся бы в душе менее благородной и чистой.

Наконец, Николай Петрович, долгие годы боровшийся сам с собой, решился. Он подписывает Прасковье Ивановне вольную. Поскольку жизнь в Кускове стала для обоих уже невыносимой, они переезжают в дотоле мало известное Останкино, обязанное своим расцветом именно этим событиям. Для Кускова же, напротив, с этого времени начинается медленное увядание.

Между тем начиналась новая эпоха, более свободная от сословных предрассудков. В 1801 году Прасковья Ивановна Ковалева становится графиней Шереметевой. На свадьбе присутствовали только самые близкие и доверенные люди, а сам факт брака долгое время еще держался в строжайшей тайне.

И вот еще одна московская загадка. Традиционно считается, что венчание Николая Петровича и Прасковьи Ивановны состоялось в небольшой церкви Симеона Столпника на Поварской, храм этот и поныне стоит в самом начале Нового Арбата. Доказательством тому служили во-первых, короткая записка, найденная в бумагах близкой подруги Прасковьи Ивановны, крепостной балерины Татьяны Васильевны Шлыковой: в ней указывались место, дата и время бракосочетания, и, во-вторых, указ домовой Канцелярии графа Шереметева от февраля 1803 года.

Церковь Симеона Столпника на Поварской. 1881 год.

Однако в последнее время все чаще и чаще в литературе появляется информация о ранее неизвестных документах, противоречащих давно устоявшемуся мнению об этом событии.

Первый из них – это прошение графа Шереметева от 1803 года, о выдаче его сыну родословной, к которому прилагалось свидетельство из Канцелярии Святейшего Синода где говорится, что «граф Н.П. Шереметев вступил в брак с девицею Прасковьею Ивановною, дочерью Ковалевскою в 1801-м году и венчан того года Ноября 6-го дня … в церкви Николая Чудотворца, что близ стараго Каменнаго моста». Так в то время официально именовался храм Николы в Сапожках, стоявший до 1831 года в самом начале нынешней Воздвиженки, на месте дома № 1 (сейчас в нем размещаются кассы Государственного Кремлевского Дворца).

Фёдор Алексеев «Кремль. Троицкая и Кутафья башни». 1800-е гг.
(Справа - церковь Николы в Сапожках)

Второй документ – это копия записи о брачном обыске графа Н. П. Шереметева. (Брачным обыском назывался документ, заносившийся в церковные книги перед венчанием и содержащий сведения о звании, вероисповедании, месте жительства, возрасте, отсутствии родства, количестве предыдущих браков и некоторой другой информации о женихе и невесте). Так вот в этом брачном обыске также говорится, что венчался граф Шереметев в «церкви Николая Чудотворца, что у старого Каменного моста». Так что на сегодняшний день вопрос о том, в каком храме состоялось венчание остается открытым.

Но как бы там ни было, после этого знаменательного события граф Шереметев и его теперь уже законная супруга поселились в недавно купленном доме на Воздвиженке, который волею судьбы стал последним московским адресом Прасковьи Ивановны.

"Наугольный" дом Шереметевых на Воздвиженке.

Счастье, да и самая жизнь супругов оказались совсем не долгими.

3 февраля (по старому стилю) 1803 года у них рождается сын, названный Дмитрием, по имени особо чтимого Прасковьей Ивановной святого Димитрия Солунского. Это был единственный наследник Николая Петровича, но открыто признать его таковым он не мог, так как известие о его браке все еще не было оглашено. Поэтому Прасковья Ивановна опасалась не только за будущее сына, но и за его настоящее. Еще не оправившаяся после родов, слабая, она постоянно тревожилась о нем, боялась, чтобы его не похитили, просила, чтобы его часто приносили к ней. Единственной радостью для нее было слышать за стеной крик младенца, показывающий, что он здесь, при ней, живой и невредимый. Были ли ее страхи обоснованными или же так сказывалось душевное напряжение долгих лет, неясно. В любом случае все это подтачивало и так уже ослабленное здоровье, и дни ее были сочтены. 23 февраля того же года Прасковья Ивановна умирает.

Николай Петрович остается один на один со своим неизбывным горем. Поддержать и утешить его было некому. Большинство из тех, кого он привык считать друзьями, остались безучастными к его потере и даже не явились проводить Прасковью Ивановну в последний путь. Спустя полвека один из биографов напишет: «судьба решила, что даже гроб страдалицы, этого прелестного и высокого существа, не был достаточно оплакан, чтобы не было толпы молящихся в церкви, чтобы не проводили слезами до могилы».

Граф Шереметев пережил супругу на шесть лет. Да и вряд ли это можно было назвать жизнью, сердце его умерло вместе с ней, и все оставшиеся годы он отдал воспоминаниям о ней и делам благотворительности. Современники прибавили к его родовому имени еще одно, не менее достойное - граф Милосердов.

В 1809 году Николая Петровича не стало. Он так и не увидел открытия в Москве Странноприимного дома, строительство которого началось еще при жизни Прасковьи Ивановны и завершилось уже по смерти ее мужа.

Так закончилась эта история память, о которой живет вот уже третье столетье, и самым прекрасным проявлением ее, несомненно является, Странноприимный дом Шереметевых, ныне НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифософского, где по-прежнему исцеляются людские страдания, как и хотела того эта удивительная женщина, крепостная актриса Прасковья Ивановна Ковалева, в замужестве графиня Шереметева.

Странноприимный дом Шереметевых. 1883 год.

@темы: Старинные фотографии, Москва в живописи, История, Москва

---

Храм св. Бориса и Глеба у Арбатских ворот.

Упоминается в начале стихотворения Б. Пастернака "Вакханалия" (1918 год):

Город. Зимнее небо.
Тьма. Пролеты ворот.
У бориса и глеба
Свет, и служба идет.
Лбы молящихся, ризы
И старух шушуны
Свечек пламенем снизу
Слабо озарены.
А на улице вьюга
Все смешала в одно,
И пробиться друг к другу
Никому не дано.
В завываньи бурана
Потонули: тюрьма,
Экскаваторы, краны,
Новостройки, дома,
Клочья репертуара
На афишном столбе
И деревья бульвара
В серебристой резьбе.
И великой эпохи
След на каждом шагу
B толчее, в суматохе,
В метках шин на снегу,
B ломке взглядов, симптомах
Вековых перемен,
B наших добрых знакомых,
В тучах мачт и антенн,
На фасадах, в костюмах,
В простоте без прикрас,
B разговорах и думах,
Умиляющих нас.
И в значеньи двояком
Жизни, бедной на взгляд,
Но великой под знаком
Понесенных утрат.

Храм стоял на нынешней площади Арбатских ворот со стороны Воздвиженки.

Для ориентира. По центру снимка (вторая половина 20-х гг. прошлого века) - купол и колокольня Борисоглебской церкви; за ними - дом Моссельпрома; в нижнем правом углу - фасад кинотеатра "Художественный".

Первый храм на этом месте известен с 1483 года. В 1527 году его перестраивают уже в камне. В 60-е гг. XVIII века архитектор К. Бланк возводит здесь новую церковь, выполненную в редком для Москвы стиле елизаветинского барокко. Заказчиком строительства был Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

В 1930 году храм снесен.

И напоследок еще одна фотография: панорама Арбатской площади незадолго до сноса Борисоглебской церкви.

@темы: Старинные фотографии, Поэзия, Москва в поэзии, История, Москва

---

Источник: mkn-community.livejournal.com/384944.html

.

Оригинал взят у в Листая старые журналы...

Оказывается, имеется целый сайт, посвященный детским журналам, как современным, так и журналам нашего детства! detmagazin.ucoz.ru/
На этом сайте можно прочитать старые, сейчас уже ставшие антикварными журналы далеких лет! Очень впечатлили журналы "Пионер" за 1947 год. Москва готовилась к 800-летнему юбилею!

Хочу поделиться выдержками из статьи Т.Караваевой "Столица нашей Родины", опубликованной в № 8 журнала "Пионер" за 1947 год.

@темы: История, Москва, Найденное